61. Модильяни

Амедео Модильяни родился 12 июля 1884 года в Ливорно, на западном побережье Италии. Его родители происходили из благополучных еврейских семей (один из дедов будущего художника был в свое время процветающим банкиром). Но мир встретил родившегося ребенка неласково - в год рождения Амедео его отец, Фламинио, разорился, и семья оказалась на пороге нищеты.
В этой ситуации подлинным главой семьи стала мать будущего художника, Евгения, обладавшая несокрушимым характером. Она получила очень хорошее образование, пробовала силы в литературе, подрабатывала переводами и преподавала детям английский и французский языки. Амедео был младшим и самым красивым из четверых детей Модильяни. Мать не чаяла в нем души еще и потому, что мальчик рос слабым. В 1895 году он серьезно переболел плевритом, а в 1898 году - брюшным тифом.
Около этого времени Амедео всерьез увлекся рисованием. К школьным занятиям он был совершенно равнодушен и уже в четырнадцатилетнем возрасте поступил учеником в мастерскую местного художника и скульптора Г. Микели.
«Дедо (так звали мальчика в семье) полностью забросил все свои дела, - писала в дневнике его мать, - и не занимается ничем, кроме рисования... Он рисует целыми днями, поражая и смущая меня своей страстью. Его учитель очень им доволен. Он говорит, что Дедо очень хорошо рисует для ученика, проучившегося живописи всего три месяца».
В 1900 году, когда Амедео вновь заболел плевритом, в его левом легком обнаружили очаги туберкулеза, ставшего впоследствии одной из причин ранней смерти художника. Мать повезла сына поправлять здоровье на остров Капри. На обратном пути подросток посетил Рим, Флоренцию и Венецию. От этого путешествия сохранились письма, отправленные им приятелю, - с пылкими признаниями в любви к искусству и с упоминанием о прекрасных образах, «тревожащих воображение». Впрочем, было в них и кое-что другое. В одном из писем с Капри юный путешественник рассказывает о «прогулке лунной ночью с одной норвежской девушкой, весьма привлекательной на вид». Амедео был очень красив и с легкостью покорял женские сердца. Как заметил один из его братьев, «все девчонки сходили по Амедео с ума». Повзрослев, он стал настоящим сердцеедом и ловеласом.
В 1902 году Модильяни уехал во Флоренцию, где поступил в школу живописи. Перебравшись в марте 1903 года в Венецию, он продолжил учебу в местной Академии. До нас дошло совсем немного рисунков и писем художника, относящихся к этому периоду. Однако совершенно очевидно, что именно в Венеции Амедео узнал, что такое наркотики. Позже Модильяни, по разным свидетельствам, уже не мог обходиться без гашиша.
Венеция была пестрым по национальному составу городом с богатейшими культурными традициями. Но Модильяни, как и всех молодых художников его поколения, манил к себе Париж. В январе 1906 года 21-летний художник ступил на обетованную парижскую землю. Его любимый дядя, Амедео Гарсии, помогавший ему до этого, скончался годом ранее, и теперь Модильяни получал лишь скромную «стипендию» от матери.
Начались его скитания по дешевым меблированным комнатам - сначала на Монмартре, а с 1909 года - на Монпарнасе, в квартале художников. Амедео прекрасно владел французским языком и потому без труда обзавелся парижскими приятелями, вместе с которыми наслаждался всеми прелестями столичной жизни, не обходя стороной и бары с борделями. Среди его ближайших друзей преобладали евреи - назовем хотя бы художника Хаима Сутина, скульптора Жака Липшица (оба — родом из Литвы) и поэта Макса Жакоба. Редко встречающийся в Италии антисемитизм в Париже был обычным явлением, что вызвало инстинктивный протест Модильяни и острое ощущение своей национальной принадлежности. Знакомясь с кем-то, он теперь представлялся вызывающе: Модильяни, еврей.
В 1906 году молодой художник приехал в Париж и поселился на Монмартре, рядом со знаменитым Бато Лавуар — общежитием полунищей художественной богемы. Здесь жили Пикассо, Брак и Ван-Донген, постоянно бывали Матисс, Дерен и Вламинк, поэты Г. Аполлинер, М. Жакоб, А. Сальмон. В холодных мастерских и за столиками кафе рождалось художественное видение нового столетия. Модильяни шел к этому видению через Сезанна, чья ретроспективная выставка 1907 года произвела на него неизгладимое впечатление. Одновременно он увлекается и плоскостной японской гравюрой, и негритянской пластикой, а в 1909 году под влиянием скульптора К. Бранкуси начинает создавать каменные и деревянные головы и кариатид. Отличительной особенностью этих работ было сочетание предельной обобщенности объемов с изысканной линейной стилизацией; они соединяли в себе предметность и замкнутость с лирическим порывом, недаром сам художник называл их «колоннами нежности». Параллельно Модильяни рисует, пишет маслом и принимает участие в нескольких живописных выставках. С середины 1910-х годов он живет на Монпарнасе, который к этому времени становится главным местом обитания левых художников, французов и выходцев из разных стран Европы, впоследствии объединенных под общим названием «парижской школы».
В ноябре 1907 года Модильяни познакомился с молодым врачом и любителем живописи Полем Александром, первым собирателем его работ. Лишь мировая война развела их (доктора Александра тогда мобилизовали для работы в военном госпитале). Именно Александр в 1909 году свел Модильяни с выдающимся румынским скульптором Константином Бранкузи. Под влиянием Бранкузи Амедео увлекся скульптурой, на несколько лет забросив живопись.
Богемная жизнь давала о себе знать. Здоровье художника пошатнулось. В 1909-м и в 1912 годах Модильяни ездил к своим родным в Италию, чтобы поправить его, но, вернувшись в Париж, вновь предпочитал жить по-прежнему. Пил Модильяни тяжело и часто; в пьяном виде становился невыносимым. В «затуманенном» состоянии он мог оскорбить женщину, ввязаться в скандал, затеять драку, даже обнажиться на публике При этом почти все, кто хорошо знал его, отмечают, что трезвый художник был обычным человеком, ничем не отличавшимся от большинства молодых людей того времени.

С началом Первой мировой войны жизнь Модильяни еще более помрачнела. Многих его друзей призвали в армию, подступило одиночество. Кроме того, взмыли вверх цены; камень и мрамор стали недоступной роскошью, и Модильяни пришлось забыть о скульптуре. Вскоре он познакомился с писательницей и журналисткой Беатрис Хастингс. Знакомство переросло в бурный роман, продлившийся два года. О том, каковы были отношения между любовниками, можно судить хотя бы по тому, что однажды Модильяни признался, что вышвырнул Беатрис из окна, а в другой раз, сгорая от стыда, рассказал Жаку Липшицу, что Беатрис побила его тряпкой.
Именно в годы войны Модильяни удалось добиться некоторого успеха. В 1914 году работы художника начал покупать Поль Гильом. В 1916 году этого «арт-дилера» сменил выходец из Польши Леопольд Зборовский. В декабре 1917 года Зборовский договорился с владелицей художественной галереи Бертой Вейль об организации персональной выставки Модильяни (это была единственная его прижизненная «персоналка»). Казалось, что стена непризнания вот-вот рухнет. Однако затея с выставкой обернулась фарсом. Галерея находилась как раз напротив полицейского участка, и когда возле окна галереи с выставленной в нем для привлечения публики ню Модильяни собралась небольшая толпа, один из полицейских решил посмотреть, что там происходит. Спустя полчаса мадам Вейль приказали убрать из окна «мерзость», и выставку пришлось свернуть до ее официального открытия.
За несколько месяцев до злополучной выставки Модильяни познакомился с 19-летней студенткой Жанной Эбютерн. Девушка влюбилась в художника и оставалась вместе с ним до самой его смерти. Впрочем, его поведение от этого не стало лучше. С Жанной Модильяни бывал ужасно груб. Поэт Андре Сальмон так описывал один из многочисленных публичных скандалов Модильяни: «Он тащил ее (Жанну) за руку. Схватив ее за волосы, с силой дергал их и вел себя как сумасшедший, как дикарь
Именно в это последнее пятилетие своей жизни Модильяни создает почти все свои прославленные произведения. Вместе с тем само его существование в это время исполнено поистине гибельной неустроенности и драматизма. Драматизм этот питали и тоска по родине, и непризнанность, и неприятие буржуазного уклада, и ощущение наступающих социальных катастроф. Так или иначе экспрессия и гармония, которых Модильяни добивался в своих работах, оплачивались ценой его жизни. Нищета и голод в сочетании с алкоголем и гашишем приводят к обострению начавшегося еще в юности туберкулезного процесса и к преждевременной гибели художника...
В ряду других выдающихся французских мастеров начала века Модильяни кажется наиболее связанным с классической традицией. Его не увлекали эксперименты кубистов с «чистым» пространством и временем, он не стремился, подобно фовистам, к воплощению универсальных закономерностей жизни. Для Модильяни человек был «миром, который порой стоит многих миров», и человеческая личность в ее неповторимом своеобразии—единственным источником образов. Но, в отличие от портретистов предшествующих эпох, он не создавал живописного «зеркала» натуры. Характерно, что, работая всегда с натуры, он не столько «срисовывал» ее черты, сколько сверял их со своим внутренним видением. Используя утонченную стилизацию облика модели и отвлеченные ритмы линий и пластических масс, с помощью их экспрессии, динамичных «сдвигов» и гармонического единства Модильяни создавал свои свободно-поэтические, чисто духовные, овеянные печалью образы. Наиболее характерная черта его стиля—особая роль линии, однако во всех своих лучших работах художник добивался гармонии линии и цвета, богатства валеров, объединенных в обобщенные цветовые зоны. Скульптурная цельность объемов сочетается в его картинах с лепкой цветом, пространство кажется впрессованным в плоскость холста, а линия не только очерчивает предметы, но и соединяет пространственные планы. В общей мягкости стиля Модильяни, в свете, наполняющем его работы, ясно ощутима итальянская основа его искусства.
Модильяни почти никогда не писал буржуа и богатых заказчиков. Его персонажи—простые люди, служанки, крестьяне, а также окружающие его художники и поэты. Каждый из образов продиктован натурой. Женщины полны утонченной грации или простонародной энергии, выглядят то надменными, то беззащитными. В «Автопортрете» изображение воплощает сдержанный лирический порыв, кажется наполненным изнутри музыкой. Своего друга и почти единственного «маршана» поэта Л. Зборовского Модильяни изображает погруженным в мечты, художника-экспрессиониста X. Сутина— открытым и импульсивным, более классичного живописца М. Кислинга—упрямым и внутренне сжатым. В пластическом решении портрета Макса Жакоба утонченность неотделима от современных синкопированных ритмов... При всей своей неповторимости эти портреты несут в себе черты единого почерка (миндалевидные или напоминающие озера глаза, стреловидные носы, поджатые губы, преобладание овальных и удлиненных форм и т.д.) и единого видения. Во всех них ощущаются сострадание и нежность к человеку, мягкий, созерцательно-замкнутый лиризм. Модильяни не стремится разгадать загадку личности своих героев, напротив, каждый его образ являет свою особую тайну и красоту.
Не менее яркая страница его творчества—изображение обнаженной натуры. По сравнению с обнаженными других современных мастеров, в частности А. Матисса, «ню» Модильяни кажутся всегда индивидуальными и портретными. Тем контрастнее выглядит претворение полной непосредственной жизни натуры в образы, очищенные от всего эмпирического, исполненные просветленной и вневременной красоты. В этих образах сохраняется конкретно-чувственное начало, но оно «сублимировано», одухотворено, переведено на язык музыкально-текучих линий и гармоний насыщенных охристых тонов — светло-золотистых, рыжевато-красных, темно-коричневых.
Почти неисчерпаемая часть наследия Модильяни—рисунки (портреты или «ню»), выполненные карандашом, тушью, чернилами, акварелью или пастелью. Рисование являлось как бы способом существования художника—в нем находили воплощение присущая Модильяни любовь к линии, его постоянная жажда творчества и его неистощимый интерес к людям; карандашными набросками он часто расплачивался за чашку кофе или тарелку еды. Созданные с одного раза, без исправлений, эти рисунки впечатляют стилевой энергией, образной законченностью, точностью формы.
В марте 1918 года Зборовский переехал на юг Франции, подальше от погрязшей в военной суете столицы. Составить себе компанию он пригласил нескольких художников - Модильяни был в их числе. Так он оказался в Каннах, а затем в Ницце, где в ноябре 1918 года у Жанны родилась дочь (тоже Жанна). В конце 1919 года Модильяни с обеими Жаннами возвратился в Париж, а спустя несколько месяцев заболел туберкулезным менингитом. 12 июля 1920 года он скончался. Трагическим постскриптумом к жизни Модильяни стало самоубийство Жанны Эбютерн. На следующее утро после похорон она, будучи на восьмом месяце беременности, выбросилась из окна.

А так же другие материалы и картины Амедео Модильяни


ссылка