Людмила Пахомова.

Людмила Пахомова и Александр Горшков... Шестикратные чемпионы Европы и мира, именно они в 1976 году получили первую в истории Олимпийских игр золотую медаль в спортивных танцах на льду. Об их шедевре – танго «Кумпарсита» – восторженно отзывались крупнейшие мастера балета Майя Плисецкая и Екатерина Максимова... К сожалению, в 1986-м Людмилы Пахомовой не стало. Но память о блистательном дуэте советсткого спорта жива до сих пор.

У Александра Горшкова все было так же, как и у десятков тысяч людей, которые занимались в детстве в спортивных секциях и клубах. Мама привела его в секцию фигурного катания в Сокольники. Через год тренер перевел его в группу самых слабеньких и неспособных... Спустя еще годы и в одиночном, и в парном катании он был середнячком. Впрочем, тогда он еще и не задумывался о том, что спорт станет главным делом его жизни. Окончив школу, пытался поступить в Институт тонкой химической технологии им. Ломоносова. Потерпев неудачу, подался в физкультурный.

А вскоре в его жизни появилась Людмила Пахомова и предложила кататься вместе. К тому времени она уже была участницей мировых и европейских соревнований, чемпионкой Союза в танцах и – России в одиночном катании.

«Я был, конечно, потрясен: чемпионка хочет кататься со мной, перворазрядником, у которого нет никакого опыта в танцах, – вспоминает Александр Горшков. – Предложение Милы было для меня большим стимулом. В технике, в хореографии – во всех отношениях она была сильнее меня».

Москвичка Людмила Пахомова родилась 31 декабря 1946 года в семье Героя Советского Союза, полковника авиации. Отец хотел, чтобы дочь стала… парашютисткой. Но Миле было суждено другое. Она начала заниматься фигурным катанием на стадионе юных пионеров в Москве; пробовала себя в парном катании и как одиночница, но долгое время почему-то считалась бесперспективной фигуристкой. Танцами на льду сначала занималась в паре со своим тренером Виктором Рыжкиным в ЦСКА. В паре с В. Рыжкиным Людмила впервые стала чемпионкой СССР.

Виктор Рыжкин рассказывал:

«Ей не давалось все легко. У нее очень драматичная спортивная и человеческая судьба… Помню, как встретил в метро ее маму, Людмилу Ивановну, и она мне сказала: «Мы закончили, успехов в фигурном катании нет. Папа забирает Милочку в парашютный спорт». А отец ее, Алексей Константинович, был генералом, Героем Советского Союза, заместителем председателя ЦК ДОСААФ. В то время, будучи уже тренером сборной СССР, я решил вернуться на лед, чтобы взяться за новое дело в нашем фигурном катании – спортивные танцы на льду. И, конечно, я не забыл Милочку (ее не только родители, все так называли) – ее пластику, артистизм».

Людмила Пахомова, долго выбиравшая между парным катанием и танцами на льду, лишь незадолго до очередного чемпионата Европы определилась окончательно. Но на чемпионат они с Рыжкиным не попали, т. к. руководство отдало предпочтение более опытной танцевальной паре. Людмила Пахомова и Виктор Рыжкин поехали на чемпионаты Европы (в Братиславе) и мира (в Давосе) только в следующем, 1966 году.

По мнению давней подруги Людмилы, тренера Татьяны Тарасовой, альянс Пахомовой и Рыжкина был изначально дисгармоничен и большого будущего не имел: Виктор Иванович считался одним из лучших тренеров в стране, но по своему темпераменту мало подходил Людмиле Пахомовой. В конце концов психологическая несовместимость перешла все границы, и Людмила вынуждена была расстаться с партнером.

Так Пахомова, двукратная чемпионка СССР, с 1966 года стала кататься с Александром Горшковым, никому не известным перворазрядником. Через несколько лет эта блестящая пара, тренировать которую взялась Елена Чайковская, потеснила с высшей ступени законодателей спортивной моды в танцах – англичан.

Пахомова и Горшков начали спортивную карьеру на «большом льду», когда отечественные танцевальные дуэты значительно уступали зарубежным. Но уже в 1969 году они стали обладателями серебряных медалей на мировом чемпионате, а в 1970-м – первыми среди советских фигуристов, завоевавших чемпионское звание на первенствах мира и Европы.

Зимой 1975 года Пахомова и Горшков выиграли чемпионат Европы в Копенгагене. Сразу после соревнований фигурист почувствовал недомогание (сказалось долгое позирование перед фотокамерами в ледяном зале), но старался не обращать на это внимания. На обратном пути в Москву ему стало совсем плохо. Его спас известный хирург-пульмонолог Михаил Перельман. Через три недели после операции Александр рискнул полететь в США, где начинался чемпионат мира. Но в конце концов был вынужден отказаться от борьбы... На лед он все-таки вышел, но только в показательных выступлениях, исполнив с Людмилой новый танец «Романтика».

«Для меня лучшим лекарством были тренировка, музыка, танец. Я не должен был думать о перенесенной операции. Я должен был тренироваться так, как будто ее и не было. Мила помогла мне. Со стороны могло бы показаться даже довольно жестким отношение Милы ко мне и на тренировках, и дома. Никакой домашней мелодрамы, никаких поблажек и послаблений. Режим нашей жизни не изменился ни на йоту. Домашняя работа, учеба, тренировки шли заведенным раз и навсегда образом. «Нечего жалеть себя, ты практически здоров, вот и работай, как тебе положено!» И я работал, как положено. Как было нужно для меня, для нас, для будущей победы».

Одним махом мог перечеркнуть планы на будущее инцидент, случившийся на чемпионате мира в Калгари. Говорят, что произошедшее вполне могло быть провокацией по отношению к советским спортсменам. Накануне выступления в произвольной программе Людмила и Александр чем-то сильно отравились во время обеда. Врач сборной пытался поднять их на ноги, напичкал лекарствами. Перед выступлением фигуристы казались еле живыми…

Многие отмечают, что при всем своем обаянии и доброте Людмила была очень волевым человеком. Особенно ярко проявился ее характер на турнире «Пражские коньки». Во время выступления она на всем ходу врезалась в конек партнера, но дотанцевала до конца. Ботинок ее был полон крови. Только после того, как на табло высветились оценки, санитарная машина отвезла ее в больницу...

Пахомова и Горшков изменили сам стиль танцев на льду. До них господствовали строгие, академические танцы преимущественно под классические мелодии. Они же привнесли в фигурное катание живой, эмоциональный народный танец. «Соловей», «Вдоль по Питерской», «Озорные частушки», «Кумпарсита» – яркие, высокохудожественные, незабываемые композиции…

Во многом благодаря их успешным выступлениям на чемпионатах мира, Европы и в концертной программе Белой олимпиады в 1976 году спортивные танцы впервые вошли в программу Олимпийских игр, где Пахомова и Горшков стали золотыми призерами.

Только один раз уступила эта звездная пара высшую ступеньку пьедестала почета – на чемпионате Европы 1972 года (германской паре брату и сестре Бук, которым явно подыгрывали судьи), но уже через два месяца нанесли на чемпионате мира такой сокрушительный ответный удар, что немецкие танцоры вынуждены были завершить свои спортивные выступления.

Когда наша пара завоевала «золото» Олимпиады-76 в Инсбруке, газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Пахомова и Горшков – главные «виновники» появления танцев на Играх, которые, несомненно, украсили состязания, сблизив еще больше фигурное катание с искусством...» «Быть звездой мне нравилось. Разве не мечтает об этом каждая артистка? Я хотела кататься так, чтобы после меня и смотреть ни на кого не хотелось. Вот какая вершина была передо мной. Приблизилась ли я к ней? Нам ставили «шестерки», о нас писали, о нас сняли фильм, нас одаривали лестными эпитетами. Я знала себе цену как спортсменке, как фигуристке. Но что касается совершенства нашего танца, моего исполнительского мастерства, тут я не обольщалась. Решающее влияние на мою способность к трезвой самооценке оказал ГИТИС. Там, в институте театрального искусства, меня оценивали по совсем иным критериям. У нас был преподаватель Петр Антонович Пестов, он вел класс. Когда он меня видел, у него судорогой сводило лицо и портилось настроение на весь день. «Пахомова, – говорил он, – а у вас нет сейчас тренировки? Нет? А я так надеялся...» (Из книги Л. Пахомовой «И вечно музыка звучит»).

Вот что писал в своей книге «Слово о танце» известный балетмейстер Ростислав Захаров:

«Людмила Пахомова была не только способной, но и удивительно требовательной к себе, упорной в работе студенткой. Как-то после окончания первого года обучения в ГИТИСе она подошла ко мне и спросила: «Ростислав Владимирович, можно мне взять отпуск на год, чтобы опять поступить на первый курс?» И, обосновывая свою просьбу, начала торопливо говорить о том, что еще так мало знает в области танца, что очень мало прочитано, ну и так далее. Все мы были студентами и знаем, как хочется скорее прийти к диплому. Но вот это упорство, эта настойчивость ее меня поразили. И конечно же, год для нее не был потерянным…»

В 1970-м Людмила Пахомова получила два диплома – об окончании ГИТИСа и диплом чемпионки мира.

Но наступил такой момент в их с Александром жизни, когда эмоциональные и физические нагрузки уже не компенсировались радостью и удовлетворением от очередного полученного титула. Может быть, они просто устали? Устали от ответственности за то, что не имели права быть хуже, чем в прошлый раз. Да и возраст подходил к тридцати – необходимо было думать о будущем.

«Мы собрались с духом и отправились к Чайковской домой и прямо с порога произнесли страшные для нас, да скорее всего и для нее, слова: «Лена, мы решили, что нам кататься больше не нужно». И в слезы. Я реву. Она ревет. В доме нашлась бутылка шампанского. Выпили мы по бокалу, успокоились немного. Помнится, Лена говорила нам, что это, конечно, очень горько, очень тяжело, но что, наверное, так надо, хотя она не представляет себе, как нам теперь жить дальше» (Из книги Л. Пахомовой).

В 1977 году у них родилась дочь Юля. Основные заботы о ребенке легли на плечи бабушки, мамы Людмилы Пахомовой. Сама же она полностью погрузилась в тренерскую работу. Было это в 1979-м. А через год заболела, причем сразу стало ясно, насколько тяжело.

От нее никогда ничего не скрывали. Да и когда назначают лечение в виде облучения, то, наверное, не от насморка... На солидном врачебном консилиуме ей заявили: если хотите жить – надо серьезно лечиться, если нет – то никто ни за что не ручается.

Химиотерапия, облучение, операции... А в промежутках между курсами лечения она все же находила время и силы для тренировок, соревнований, сборов. Все ее мысли по-прежнему были связаны со льдом.

«Это продолжалось семь лет, хотя она сама признавать болезнь никак не хотела: родилась дочь Юля, и потом Мила только-только начала завоевывать признание как тренер, – вспоминала подруга Пахомовой Наталья Морозова. – У нее было раковое заболевание лимфатической системы, которое на первых этапах можно было как-то затормозить. Но она убегала из больницы на каток. Даже в последние месяцы жизни, когда лежала под капельницей, мысли ее были об учениках. У нее была тетрадочка, в которую она записывала задания до последнего дня…»

«31 декабря 1985 года у нее был последний день рождения, – говорит Виктор Рыжкин. – Я приехал к ним с Сашей прямо с катка «Кристалл». Было страшно холодно, и я чуть ли не в валенках был. Мы танцевали с ней. И я даже не заметил, что на голове у нее уже парик, после химиотерапии...»

Оставшиеся шесть месяцев своей жизни Пахомова провела в больнице. Будучи практически беспомощной, за это время успела... написать книгу. До последнего момента врачи, она сама и все ее близкие продолжали бороться...

17 мая 1986 года ее не стало. С великой фигуристкой прощались в ЦСКА. Очередь выстроилась от метро «Аэропорт». Людей было столько, что руководителю Спорткомитета и главе Олимпийского комитета, которые тоже приехали попрощаться, пришлось два часа стоять на улице.

Юля после смерти матери жила у бабушки – мать Людмилы Пахомовой отрицательно отнеслась ко второму браку Александра Горшкова с переводчицей, работавшей в посольстве Италии. В феврале 1993 года бабушка умерла, и Юля переехала к отцу.

Биография была взята из сайта mad-lov

А теперь, прежде чем дать ссылку на танцы, мы посмотрим фильм
"Прерванное танго".(Танец Кумпарсита в фильме представлен в усеченном варианте, и поэтому я дам ссылку на полный вариант несколько позже,- после фильма).


Pakhomova and Gorshkov 1(2)

ссылка


Pakhomova and Gorshkov 2(2)



ссылка

Пара Пахомова — Горшков начала спортивную карьеру на большом льду, когда отечественные танцевальные дуэты значительно уступали зарубежным. Но уже в 1969 году они стали обладателями серебряных медалей на мировом чемпионате, а в 1970 году первыми из советских фигуристов завоевали чемпионское звание на первенствах мира и Европы.

Пахомова и Горшков изменили стиль танцев на льду. До них господствовали строгие, академические танцы преимущественно под классические мелодии. Они же привнесли в фигурное катание живой, эмоциональный народный танец: «Соловей», «Вдоль по Питерской», «Озорные частушки», «Кумпарсита». Во многом благодаря их успешным (красивым и, самое главное, — по-спортивному сложным) выступлениям на чемпионатах мира, Европы и в 1976 году спортивные танцы впервые вошли в программу Олимпийских игр, где Пахомова и Горшков стали золотыми призёрами.

В 1976 году, после блестящих побед на чемпионатах мира, Европы и на Олимпийских играх Пахомова и Горшков ушли из любительского спорта. Им был устроен прощальный бал во дворце спорта, и последним их танцем стала знаменитая "Кумпарсита".

La_Cumparsita



ссылка

1976 Pakhomova / Gorshkov - Olympic Ice Dance



ссылка

Only the Best



ссылка

Еще один вариант Вальс Маскарад

Masquarade_Valts


ссылка

В 1979 году Людмила Пахомова заболела и это продолжалось 7 лет, хотя она сама признавать болезнь никак не хотела. После рождения дочери Юлии в 1977 году, Людмила только начала завоевывать признание как тренер. У неё было опухолевое заболевание лимфатической системы, которое на первых этапах можно было как-то затормозить. Но она убегала из больницы на каток. Даже в последние месяцы жизни, когда лежала под капельницей, — мысли её были об учениках. У неё была тетрадочка, в которую она записывала задания — до последнего дня.

Умерла знаменитая фигуристка 17 мая 1986 года от лейкемии в возрасте 39 лет. Похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве рядом с могилой отца. Мама Людмилы Пахомовой была с дочерью до конца, продолжила воспитание внучки, умерла в 1993 году и была похоронена рядом с мужем и дочерью.[2]